К. Бальмонт, Н. Гумилев, А. Ахматова

Красивое название "серебряный век" заставило меня обратиться к русской поэзии конца XIX — начала XX столетия. Этот удивительный мир поражает своей необычностью, оригинальностью. Человеку, воспитанному на стихах Пушкина, Лермонтова и Некрасова, непросто понять поэтику символистов, акмеистов и футуристов, их идеи, особенный, нетрадиционный взгляд на окружающую действительность и самого себя. Первым поэтом, открывшим мне неповторимый мир "серебряного века", стал К. Бальмонт. За удивительную музыкальность стиха его называли "Паганини русского стиха". Его произведения воспринимаются как слияние поэзии с музыкой, на стихах Бальмонта, как на нотах, можно ставить музыкальные знаки.

Я мечтою ловил уходящие тени, Уходящие тени погасавшего дня, Я на башню всходил, и дрожали ступени, И дрожали ступени под ногой у меня. Мечта, тени, угасавший день, попытка поймать то, что ушло, остановить время — эти образы помогают поэту выразить мысль о том, что бытие — это лишь тень, а значит, не нужно жалеть об оставленном и ждать будущего. По-моему, читая Бальмонта, убеждаешься в верности старой истины о том, что человек — это целый мир, который интересен сам по себе. В стихотворениях этого замечательного поэта все внимание сосредоточено на его собственной душе, которая не ищет контакта с окружающим. В его стихах передаются многообразные оттенки ощущений, переживаний, настроений лирического героя.

Я ненавижу человечество,
Я от него бегу, спеша.
Мое единое отечество -
Моя пустынная душа.

По-моему, вызов и бравада, звучащие в этих словах поэта, не могут скрыть его крайнего одиночества. Создается впечатление, что Бальмонт творит легенду о себе самом. Его часто упрекали в эгоцентризме, в восторженном отношении к самому себе, к своей неповторимости, избранности. "Не для меня законы, раз я гений", — писал Бальмонт. Но мне думается, что это высокомерие одиночки — только поза, роль, которую выбрал сам поэт и которую играл не всегда блестяще и убедительно. Ведь холодный, надменный эгоист, вознесшийся над толпой, никогда не смог бы написать таких глубоко человечных, выстраданных строк:

Я насмерть поражен своим сознаньем,
Я ранен в сердце разумом моим.
Я неразрывен с этим мирозданьем,
Я создал мир со всем его страданьем,
Струя огонь, я гибну сам, как дым.

Поэзия Бальмонта по-прежнему жива. Она волнует своей эмоциональностью, одухотворенностью, радостью бытия.

Романтизм мировосприятия характерен для другого замечательного поэта "серебряного века" — Н. Гумилева. В отличие от Бальмонта Гумилев всячески стремится скрыть свой интимный мир за красочными экзотическими картинами, за "маской конквистадора". Очень трудно, а скорее всего, просто невозможно более или менее полно рассказать о стихах этого поэта. Ведь каждое его стихотворение открывает какую-то новую грань взглядов, настроений, видения мира. В одном он — певец отваги, риска, смелости. Его "Капитаны" — гимн мужественным людям, бросающим вызов судьбе и стихиям.

Быстрокрылых ведут капитаны -
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель.

Чья не пылью затерянных хартий -
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь.

Но вот энергичный, упругий ритм стиха неожиданно сменяется грустными элегическими строками:

Еще один ненужный день,
Великолепный и ненужный!
Приди, ласкающая тень,
И душу смутную одень
Своею ризою жемчужной.

Стихотворение "Вечер" проникнуто настроением спокойной печали, сожалением о том, что только во сне является поэту "обетованная страна — давно оплаканное счастье". Но когда я думаю о Гумилеве, то в памяти всплывает прежде всего таинственное озеро Чад, на котором "изысканный бродит жираф". Почему такой странный, непривычный образ так трогает, завораживает? Это символ того чудесного, прекрасного и таинственного, в которое нужно верить.

Я знаю веселые сказки таинственных стран
Про черную деву, про страсть молодого вождя,
Но ты слишком долго вдыхала тяжелый туман,
Ты верить не хочешь во что-нибудь, кроме дождя.

И как я тебе расскажу про тропический сад,
Про стройные пальмы, про запах немыслимых трав...
Ты плачешь? Послушай... далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.

По-моему, в этом стихотворении содержится резкое неприятие той серой, однообразной, скудной чувствами и событиями действительности, в которой мы живем. Чтобы ощутить всю полноту и радость бытия, нужно самому создать мир, расцветить его яркими красками и звуками и, главное, поверить в его реальность. Но сделать это не под силу обычному человеку, который не может преодолеть свой скептицизм, рассудочность, рационализм. Такой человек духовно беден: он не способен увидеть и ощутить красоту.

К миру прекрасного нас приобщает и поэзия А. Ахматовой, хотя в ней нет экзотических картин, утонченности языка, изысканности стиля. Несмотря на открытую обыденность и предельную простоту языка, ее стихи поражают внутренней силой чувства и непосредственностью эмоций. При мысли о поэзии Ахматовой сразу приходит слово "любовь". Встречи и расставания, нежность и самоотверженность, рвущаяся из сердца радость и тихая грусть — все эти разнообразные оттенки любовного чувства я встретила на страницах ахматовских книг. Правда, любовь у поэтессы редко бывает счастливой. Она несет с собой печаль, бесприютность, трагедию. Но обратимся к стихам Ахматовой, которые гораздо лучше расскажут о любви.

Настоящую нежность не спутаешь
Ни с чем, и она тиха.
Ты напрасно бережно кутаешь
Мои плечи и грудь в меха.

И напрасно слова покорные
Говоришь о первой любви.
Как я знаю эти упорные
Несытые взгляды твои!

Жгучая мечта о любви истинно высокой, ничем не искаженной, обостренное чувство фальши, разочарование в любимом человеке нашли свое выражение в этом небольшом стихотворении. Любовная лирика Ахматовой воспринимается как огромный роман, в котором переплетаются человеческие судьбы, отражаются все многообразные нюансы интимных отношений. Но чаще всего это рассказы о "таинственных невстречах", "несказанных речах", о ком-то "непришедшем", о чем-то невоплощенном. В стихотворении "Рыбак" развивается тема предчувствия, ожидания любви. Первое, еще детское чувство властно завладевает девочкой, "что ходит в город продавать камсу".

Щеки бледны, руки слабы,
Истомленный взор глубок,
Ноги ей щекочут крабы,
Выползая на песок.

Но она уже не ловит
Их протянутой рукой.
Все сильней биенье крови
В теле, раненном тоской.

Лирика Ахматовой раскрывает не только ее духовную жизнь. Она созвучна чувствам и переживаниям людей, жизнь которых осветила любовь, даря и радость, и грусть, и волнения, и страдания.

Поэзия "серебряного века" открыла мне неповторимый мир красоты, добра, гармонии. Она научила видеть прекрасное в обыденном и привычном, заставила прислушаться к себе и к людям. Благодаря знакомству с ней моя жизнь стала богаче и одухотвореннее. Я почувствовала себя первооткрывателем земли, где царит "союз волшебных звуков, чувств и дум".