Аничков Евгений Васильевич

Аничков Евгений Васильевич — родословная в биографическом словаре:

Аничков, Евгений Васильевич, историк литературы и критик. Родился в дворянской семье Новгородской губернии в 1866 году. Студенческие занятия, с самого начала сосредоточенные на предметах преподавания профессора А.Н. Веселовского , были прерваны арестом А. по политическим мотивам и необходимостью уехать из Петербурга. В 1892 году он окончил историко-филологический факультет, с печатной работой: "Микола Угодник и св. Николай" ("Записки Неофил. Общества", № 2). С 1895 года, по выдержании магистерского экзамена, состоял приват-доцентом по истории западных литератур и лектором английского языка в Киевском университете. Несколько раз был посылаем с ученой целью за границу. В 1899 году А. покидает Россию; участвует в основании русской Высшей Школы в Париже. Все время поддерживая научные сношения с А.Н. Веселовским, выступая последователем и отчасти продолжателем его идей (см. обширный этюд: "Историческая поэтика Веселовского" в сборнике Лезина, "Вопросы теории и психологии творчества"), А. в то же время изучает провансальский язык (в области которого ему удается установить склонение molher), берется за обработку не изданного материала по литературной истории Арраса в XIII веке (см. "Журнал Министерства Народного Просвещения", 1900, февраль), предваряя издание Jean Roy и Guy ("Les dits et les chansons d'Arras"), печатает мелкие филологические работы в "Litteraturblatt f. germ. u. roman. Philologie" и в "Romania", а в Лондоне, где еще в 1894 году появился в журнале "Foiklore" его этюд "St. Nicolas and Artemis" (русская обработка в "Зап. Вост. Отд. Археологического Общества", 1895, IX), ведет спор с представителями школы Andrew Lang'a, защищая учение о заимствованиях и наслоениях в обряде и мифе против односторонностей сравнительно-этнографической доктрины о параллелизме и аналогии самобытного племенного творчества. По возвращении в Россию, А. привлекается к суду по политическому делу и проводит 13 месяцев в одиночной камере. Выйдя в 1904 году из тюрьмы, защищает двухтомную диссертацию: "Весенняя обрядовая песня на Западе и у славян", удостоенную Академией Наук Уваровской премии и оцененную за границей как выдающийся труд (см. Deubner, в "Archiv f. Religions-Wissenschaft", IX, 276 - 304), получает приглашение прочесть курс лекций (Ilcester Lectures) о народной песне в Оксфордском университете. Читает лекции и в С.-Петербургском университете и на высших женских курсах. Написанные им тогда же критические статьи собраны в 2 тома под заглавием "Предтечи и современники на Западе и у нас" (СПб., 1910). В 1907 и 1908 годах А. отбывает новое 13-месячное одиночное заключение за участие в крестьянском союзе. По освобождении печатает новый большой труд "Язычество и древнерусская проповедь", с приложением критически изданных текстов, увенчанный Ахматовской академической премией и обрисовывающий возникновение былинного эпоса, у нас и на Западе, из бытовых условий периода уже христианского. К теме о русском язычестве, сводимом А. к племенным культам, относится также доклад "Old russian pagan Cults" (в "Transactions of the III Congress for the History of Religion", Оксфорд, 1909). Интеллектуальный облик А. характеризуется своеобразным совпадением общественных и теоретических интересов. Убежденный как историк в непреложности своей формулы о повороте культурно-исторического движения с запада на восток, склоняясь в своих социологических взглядах скорее к марксизму, А. все же народник искони и по существу. Он и фольклорист потому, что все корни его личного и общественного сознания лежат в деревенском быту; к изучению обряда и верования приводит его не один Веселовский, но вместе и Глеб Успенский , а именно народный календарь во "Власти Земли". "Реалистический символизм", т. е. реализм, предполагающий ноуменальное в явлении, как высшую и реальнейшую реальность, - делается лозунгом его критических статей. В "Весенней песне" он старается на конкретном материале утвердить новое (от Гюйо, Грооса, Бюхера идущее) воззрение на происхождение искусства. По этому воззрению искусство возникло не из игры (как думали Шиллер, Спенсер и отчасти сам Веселовский), а из практической потребности. Вооруженный данными, добытыми религиозно-историческими и этнографическими исследованиями Маннгардта, Фрезера, А. Ланга, и проникнутый, с другой стороны, представлениями Веселовского о первобытном искусстве как искусстве "синкретическом", А. точнее определяет эту потребность, породившую искусство, усматривая начало песни в обрядовом действе и неразлучной с ним обрядовой магии (ср. статью "О происхождении поэзии" в "Вестнике Самообразования", 1905, № 41 и 42). В упрек исследованию А. можно поставить разве лишь то, что он останавливается как бы на пороге обряда и не продолжает изыскания в целях ближайшего раскрытия истории культового действия, - например, не раскрывает элементов жертвы там, где ее первоначальная наличность очевидна по обрядовым пережиткам и т. п. Сотрудником "Энциклопедического Словаря" Брокгауза-Ефрона как в первом, так и в его настоящем издании А. является по отделу всеобщей литературы. Автобиографию и библиографию см. в "Критико-биографическом Словаре" С.А. Венгерова , т. VI. Вяч. Иванов.